В объятиях Тени - Страница 74

— Где они сейчас? — спросила я тогда.

— Пока живут в гостинице «Парус», надеются тебя найти. Лера, где ты была? Ты в порядке вообще? — тряс меня за плечи Влад.

Я взглянула в его глаза, казавшиеся мне когда-то такими красивыми, и не почувствовала ничего.

— Не беспокойся. Жаль, что пришлось вот так исчезнуть. Но у меня не было другого выхода. Поверь.

— И это все твои извинения?! — возмутился он, сложив руки на груди.

— А это все твои извинения? — я кивнула в сторону трусов сестры.

Парень покраснел, но глаз не отвёл. Крепкий орешек.

— Я же сказал тебе…

— Оставь, — отрезала я. — Мне всё равно.

Потом прошла к шкафу, отодвинула «Фауста», нащупав за ней заначку в тонком тряпичном кошельке. О ней не знал даже Влад. И я была уверена, что Гете — последний автор, которого он решит почитать.

— Ты прятала от меня деньги? — удивился он. — И, что значит, тебе всё равно?

Но я больше не слушала его.

— Лера! Как ты себя ведешь?! — раздавались возмущенные крики мне вслед. — Мы беспокоились! Надеялись на твоё возвращение, а ты?!

А я вышла из квартиры, в которой меня больше ничто не держало, и села в первый попавшийся автобус. Приехала к гостинице «Парус» и стремительно пошла на ресепшн. Девушка отказалась давать мне номер комнаты родителей, но сама набрала на телефоне несколько цифр и позвонила им.

К трубке подошёл папа. Дальше всё было слишком долго и эмоционально. Мама плакала, папа не мог поверить, что видит меня живой. А я никак не могла привыкнуть к тому, что родители, с которыми мы виделись всего пару раз в год, так страдали от моей пропажи. Пришлось тоже разреветься. Абсолютно чистосердечно.

Потихоньку всё улеглось. Мы договорились, что ещё некоторое время поживём здесь, а затем уедем вместе в Воронеж. Оставлять меня тут они категорически отказывались. Я согласилась, ведь меня больше ничто не держало в Москве. А крабовые палочки и в Воронеже хороши.

Сестра, узнав, что я жива и здорова, поспешила приехать и пустить слезу у меня на плече. И это было бы даже трогательно, если бы не фальшь, которую я видела в её глазах. Не хотела видеть, но видела.

— Лерочка, я так переживала! — плакала она мне в воротник блузки. А потом вдруг отстранилась и сказала: — Я знаю, Влад тебе уже рассказал про нас. Ты ведь не злишься?

И слёзы вмиг просохли. Как енот слизнул.

Мы стояли посреди комнаты отеля, и она прибавила:

— Да что мы всё стоим, пойдём за стол, что ли. В ногах правды нет.

— В рогах тоже… — пробубнила я, следуя за ней.

— Что ты сказала? — нахмурилась она.

— Ничего. Тебе показалось.

Она налила мне стакан сока и внимательно посмотрела в мои глаза.

— Я знаю, как вы были близки с Владом, — зазвучал её звонкий голосок. — Ты сама рассказывала, что мечтала выйти за него. Ты же понимаешь, что, если бы не твоё исчезновение, мы бы никогда не поступили так!

«Чтоб тебя вантузом обсосало», — подумала я. Складно врёт!

— Забудь об этом, — безразлично проговорила я. — Мне всё равно. Совет да любовь.

Она странно сощурилась.

— Шутишь, да?

— Отнюдь, — покачала головой. А перед глазами всплыло сильное уверенное лицо Лерана. — Я больше не люблю Влада. И буду рада, если у вас всё получится.

А про себя подумала: «Бесплатный сыр достаётся только второй мышке. В нашем случае, вторая — ты. И я вовсе не против».

Некоторое время она смотрела на меня с недоверием. А потом радостно вскочила со стула и полезла обниматься. Молча.

— Я рада, что ты вернулась, — в итоге сказала она, полностью удовлетворенная разговором со мной. И скоро покинула моё временное жилище. За всё время, пока я оставалась с родителями в Москве, она ни разу больше не пришла.

А мне было всё равно. На меня медленно и неотвратимо наваливалась странная апатия. Я гуляла по улицам города, не испытывая желания возвращаться на работу, с которой меня давно уволили. Сходила в кинотеатр, в одиночестве схомячила попкорн с колой под пустой смех на какой-то комедии. Потом зашла в любимый супермаркет и долго смотрела на упаковку крабовых палочек.

Как мне хотелось увидеть в толпе Лерана! Иногда мне казалось, что где-то на периферии зрения мелькают его жёсткие тёмные косы и блестят сиреневые глаза. Но всё это было лишь миражом.

Через два дня явился Влад. Я не отвечала на его звонки и не собиралась с ним встречаться. Тогда он пришел сам. Многозначительно хлопнул дверью и с порога крикнул:

— Какого чёрта, Лера?!

Влетел в комнату отеля, метая молнии и брызгая слюной.

— Почему ты не хотела встретиться со мной? Я, мать твою, скучал!

Села в уютное псевдокожаное кресло и потянулась к пульту от телевизора.

— Хотя бы посмотри на меня, — устало сказал он. — Что с тобой случилось? Ты так изменилась!

— Я не изменилась, я исправилась, — ответила я. — Знаешь, говорят: «Не жди, когда наступит счастье, наступи в него сам». Раньше я не понимала, чего действительно хочу, — размышляла я вслух, не замечая, что говорю скорее сама с собой, чем с мужчиной рядом. — А, когда поняла, было уже поздно.

У меня перед глазами, как и все дни до этого, мелькало лицо лайета Дайше. Я видела его фигуру, медленно превращающуюся в сгусток тени. Видела пушистую физиономию Фьёра, с которым я даже не успела попрощаться. Они затмевали собой всё вокруг. Я вдруг поняла, что без них мне вообще не интересно жить.

Блин, ведь я даже дурацкие крабовые палочки, о которых вспоминала чуть ли не каждый день на Беане, не стала покупать!

— Лера, я тебя не узнаю, — продолжал Влад. А я молчала. — Да посмотри же ты на меня!